Трудности британской дипломатии

Заявление главы британского МИДа Бориса Джонсона о том, что Россия никогда не будет восприниматься в Европе всерьез прозвучало достаточно резко. Причем, оно было сделано на фоне новостей о предстоящем в декабре визите Джонсона в Москву. И от этого резонанс получился достаточно широким и громким: вроде гражданин собирается посетить российскую столицу, но при этом дипломатично ее атакует. На самом деле не факт, что за данным противоречием кроется какая-то глубинная интрига. Вполне вероятно, что обяснение данным словам и действиям лежит на поверхности. Являясь главой внешнеполитического ведомства одной из ведущих стран мира, Борис Джонсон понимает, что работать и взаимодействовать с Россией необходимо. Как ни крути глобус, с какой стороны ни посмотри на карту мира, а Москва является игроком на международной арене. Да, с не самой сильной на данный момент экономикой, да, с достаточно большой зависимостью от нефтегазовых доходов, да с массой других проблем. Однако стоит признать, что не считаться с мнением России нельзя. То есть, как было сказано чуть выше – игрок. И вот тогда встает ключевой для Бориса Джонсона вопрос. Это игрок, которого можно переиграть или с которым тяжело соперничать? Судя по всему, господин Джонсон склоняется к второму варианту ответа, а потому нервничает и волнуется. И как следствие делает резкие заявления о том, каким образом и когда Россия будет восприниматься в Европе. Хотя говорить за всю Европу Джонсона вроде бы никто не уполномачивал. Более того, как известно, Великобритания за последние несколько месяцев серьезно отдалилась от Европы. Впрочем, не исключено, что столь резкие слова в некотором смысле являются бравадой перед тяжелым переговорным процессом. Делая такой выпад в публичном поле, глава британского МИДа готовит для себя отходные пути, понимая, что простым и задушевными беседы в Москве не получатся. Ну если только во время вечерней культурной программы.