Родившиеся в сложное время люди господствуют над другими
Новейшие исследования цифровых привычек показывают, что классификация поколений становится все менее релевантной в мире, где технологии стирают возрастные границы. Особый интерес представляет микро-поколение «зилленниалов», которое, по данным аналитиков, уже сегодня задает тренды, определяющие будущее цифровой экономики.
тестовый баннер под заглавное изображение
В эпоху стремительной цифровизации экономики демографические исследования все чаще обращают внимание на тонкие различия между поколениями, которые традиционные методы классификации часто упускают из виду. Бюро переписи населения США десятилетиями группировало людей по 15-летним когортам — от бэби-бумеров (1946–1964) до поколения Z (1997–2012), предполагая, что дата рождения определяет модели поведения. Новое исследование показывает, что микро-поколение 1993–1998 годов рождения сформировало новые стандарты цифрового потребления и финансового поведения.
Парадокс современной демографии заключается в том, что 42-летний миллениал и 29-летний представитель того же поколения демонстрируют принципиально разные модели цифрового поведения — различия между ними могут быть столь же значительными, как между зумером и представителем поколения X. Это наблюдение привело исследователей к выводу о необходимости более тонкой сегментации. Ещё в 2018 году впервые была идентифицирована переходная группу «мостовых миллениалов» (1978-1988) — цифровых пионеров, на чьих глазах произошла трансформация от dial-up интернета к смартфонам. Сегодня фокус сместился на их младших последователей — зилленниалов, для которых цифровые технологии стали не дополнением, а естественной средой обитания.
Уникальность зилленниалов заключается в том, что они стали первым поколением, чья социализация полностью совпала с мобильной революцией. Если старшие миллениалы застали эпоху домашних компьютеров, а поколение Z родилось со смартфонами в руках, то зилленниалы пережили ключевой переходный период — от кнопочных телефонов к сенсорным, от локальных сетей к облачным технологиям. Согласно отчету Generation Zillennial, именно эта группа демонстрирует наиболее зрелый и осознанный подход к цифровым финансам: 45% зилленниалов идентифицируют себя как «экономные», а 33% — как «стремящиеся к богатству», что контрастирует со стереотипами о безответственности молодежи.
Финансовая грамотность — не единственное конкурентное преимущество этого поколения. Исследование показывает, что зилленниалы формируют новый тренд в потреблении, где ценность опыта превалирует над материальными благами. При среднем семейном доходе 100 тысяч долларов (48 процентов представителей поколения все еще живут с родителями) они в два раза чаще сверстников инвестируют в зарубежные путешествия, предпочитая комплексные туристические пакеты. Этот парадокс — сочетание финансовой прагматичности и готовности платить за впечатления — становится маркером нового типа цифрового потребителя.
Рабочие привычки зилленниалов также бросают вызов традиционным представлениям. Согласно данным, 53% представителей этого поколения рассматривают смену работы из-за неудовлетворенности, причем ключевыми факторами становятся не только зарплата, но и корпоративная культура. В отличие от старших миллениалов, заставших доковидную офисную рутину, и поколения Z, начавшего карьеру в эпоху зум-созвонов, зилленниалы находятся на уникальном перекрестке — они ценят гибкость удаленной работы, но сохраняют ностальгию по офису.
Психологический портрет поколения отражает эту двойственность. Исследование фиксирует, что 44-51% зилленниалов сталкиваются с тревожностью и депрессией — последствия взросления в эпоху социальных сетей, где личные достижения постоянно сравниваются с глянцевыми образами. Однако, в отличие от предыдущих поколений, они активно борются с этими вызовами: 34% ищут работодателей, предлагающих покрытие психотерапии, а 84% готовы платить за экологичные и этичные товары. Для них это форма социальной ответственности как терапии.
Ностальгия стала неожиданным маркетинговым ресурсом для работы с этим поколением. Согласно данным, 43% зилленниалов сознательно потребляют контент 1990-х — от музыки до киноклассики, создавая спрос на ретро-тренды. Аналитики связывают это с «теорией 30-летнего цикла», где культурные явления обретают вторую жизнь через три десятилетия. Однако зилленниалы идут дальше — они не просто потребляют ретро, а переосмысливают его через призму цифровых технологий, создавая гибридные формы вроде виниловых пластинок с QR-кодами или ремейков видеоигр с NFT-элементами.
Социальные сети, изначально бывшие для них площадкой самовыражения, теперь переживают кризис доверия. Рост рекламы и падение органического взаимодействия заставили 82% зилленниалов переориентироваться на мессенджеры как основное средство коммуникации.
Экологическая повестка — еще один ключевой маркер. Прогнозируется, что к 2028 году рынок секонд-хэнда достигнет 350 миллиардов долларов, и зилленниалы становятся его драйверами. В отличие от поколения Z, помешанного на быстрой моде, они выбирают «осознанный минимализм» — меньше покупок, но более качественных.
Западные экономисты считают, что цифровая экономика будущего, формируемая этим поколением, будет основываться на трех принципах: гибридность, «умная» ностальгия и осознанное потребление.
«Уже сегодня зилленниалы демонстрируют беспрецедентную адаптивность — они одинаково комфортно чувствуют себя и в метавселенных, и на блошиных рынках, создавая спрос на принципиально новые бизнес-модели. К 2030 году это поколение достигнет пика покупательной способности», — заключают специалисты.
